Виталий Шадрин: «В чате Кафанова – уже 300 тренеров вратарей»

Виталий ШАДРИН

Дата рождения: 22 июля 1990 года.

Место рождения: г. Воткинск (Республика Удмуртия).

Воспитанник футбольной академии московского «Динамо», выступал за команду 1990 г.р. на позиции вратаря.

Тренерскую карьеру начал в 2009 году в футбольной академии «Чертаново» (Москва) помощником главного тренера в командах 1998 г.р. В 2013-2016 годах работал тренером вратарей в ФК «Чертаново» (ПФЛ), в 2017-2021 – тренером вратарей в ЖФК «Чертаново», а также старшим тренером вратарей в мужском и женском отделении академии «Чертаново», в 2021 году – ассистентом главного тренера, тренером вратарей и аналитиком в ЖФК ЦСКА.

В январе 2022 года Виталий Шадрин был назначен на пост тренера по работе с вратарями ЖФК «Динамо», занимает аналогичную должность в национальной женской сборной России.

Имеет тренерскую лицензию категории A UEFA по работе с вратарями.

— Начнем издалека, потому что за этим обычно есть какая-то история. Как вы пришли в футбол и почему стали вратарём?

— Как и у большинства вратарей – всё началось с игры во дворе. У нас был большой дом, 10 подъездов, и каждый вечер во дворе собирались мужики и парни, чтобы поиграть в футбол. Играли подъездами – с 1-го по 5-й против 6-го по 10-й.

Я там был самый младший, и чтобы в поле не мешался, мужики ставили меня в ворота. Так и привык играть в воротах. Чуть позже, когда я учился в Военно-морской кадетской школе, я попал в секцию по футболу ДЮСШ «Знамя». Её руководитель – старший тренер Михаил Анатольевич Бекетов – пригласил на тренерскую работу моего старшего брата Сергея. Он до сих пор там работает, кстати. Так родной брат стал моим первым тренером. Вот этим двум людям благодарен за то, что работаю в футболе.

— Вы воспитанник «Динамо». Время пребывания в динамовской академии – что это был за период в вашей жизни?

— Это был достаточно долгий путь. Начинал я в Удмуртии, в городе Воткинск, где родился. Затем перешел в лицей – футбольную академию в Ижевске, из него перебрался в Москву, в футбольный клуб «Москва». Но там было мало игровой практики, и я решил попробовать свои силы в академии «Динамо», где оказался в команде 1990 г.р. у тренера Владимира Васильевича Бодрова. Мне было 15 лет. Так началась моя динамовская история, которая продлилась чуть более трёх лет. В 18 я ушел в «Чертаново», где проработал 13 лет на тренерских должностях.

— Игровая карьера не сложилась?

— Закончил совсем рано, в 19 лет. Так получилось – это профессиональный спорт. Не все туда попадают. Должны быть определённые данные, игровые качества, чтобы всё сложилось. Наверное, мне их не хватило, чтобы стать профессиональным футболистом.

— Это было исключительно ваше решение?

— Да, сам принял это решение. Хотелось играть в командах, которые ставили перед собой задачи, а не пытаться хотя бы где-то зацепиться. В то же время я адекватно понимал, что до вершины – игры в премьер-лиге – мне не добраться.

— В 19 лет вы закончили играть, ушли из «Динамо». Как пришло понимание, куда двигаться дальше?

— О тренерской работе я начинал думать ещё в школе. У меня до сих пор сохранилась записная книжка, в которой я ещё в 10-м классе рисовал игровые схемы команд. Мне это очень нравилось.

— Откуда это пошло?

— Как и многие в то время, я любил играть в футбольные менеджеры. Вообще в компьютерные игры я не играю – ни в Counter-Strike, ни в DotA, а вот поиграть в футбольный менеджер в то время очень нравилось. Наверное, от этого и пошла любовь к тактике, тренерскому ремеслу. В принципе к тому возрасту, когда закончил играть, уже понимал, что хочу быть тренером.

— Тренером вратарей стали просто по своей специализации, потому что сами им были?

— Когда я закончил карьеру игрока и пришел в «Чертаново», начал там с позиции помощника главного тренера в команде 1998 г.р. Некоторые из тех ребят сейчас играют в премьер-лиге. Потом был помощником в команде 2005 г.р., которая сейчас выпускается из академии «Чертаново».

Но в какой-то период пришло понимание, что работа в качестве второго тренера оставляет всё меньше шансов на то, чтобы стать главным. И поэтому решил пойти в более узкую специализацию, с которой хорошо знаком, в которой прошёл определённую школу. Так постепенно начал перестраиваться на работу с вратарями.

В 2005 году в «Чертаново» появилась команда второй лиги, в которую меня, 25-летнего тренера, пригласил Михаил Сергеевич Буренков. С этого, по сути, и началась моя карьера тренера вратарей.

— Перестройка от игрока к тренеру, а затем к тренеру вратарей далась вам тяжело?

— Нет, я всё-таки действительно рано закончил, начал работать с командами разных возрастов. И потом – в тот момент стало появляться всё больше информации. Это в детстве было так, что ты за неделю увидишь два-три матча АПЛ, а например, Испанию и того меньше. Плюс Лига чемпионов. А в то время уже всё было – можно было увидеть любой матч, провести большой анализ, понять, как всё работает в разных командах, с разными игроками, при разных тренерах.

— Почему в современном футболе не обойтись без тренера вратарей?

— Профессия прошла долгий путь эволюции. Мы не говорим о том периоде, когда этой позиции вообще не существовало в тренерском штабе.

Если раньше это был тренер, который больше разминал вратарей, чем обучал, потом пришли бывшие игроки, которые учили на своём примере, используя свой же вратарский опыт, то сейчас тренер вратарей – это не просто человек, который готовит голкипера к игре, а сильный аналитик. Кроме того, сегодня тренер вратарей в большинстве случаев отвечает в команде за стандартные положения.

— Для голкипера тренер вратарей – главный человек в команде?

— Вратари – особые люди в команде. На протяжении всего матча они находятся под огромным психологическим давлением. У них нет права на ошибку. Каждый пропущенный гол может стать психологической травмой. Вратарь ошибся – все это увидят. Чего не скажешь о полевых игроках.

Поэтому тренер вратарей – это не просто тренер, это и психолог, и товарищ, который должен найти правильные слова, действия, чтобы направить своего подопечного на дальнейшую работу.

— Сегодня тренер вратарей – это профессия. А как ей обучают? Как вы ей учились?

— Безусловно, личный опыт игры на этой позиции остается первичным. Это база, с которой начинается работа. Так как у меня этого опыта не было, я брал опыт тех тренеров, которые со мной работали.

Ну и информации, конечно, благодаря интернету стало появляться в разы больше. Ключевым в становлении меня как тренера вратарей стал именно анализ игры голкипера, его определённые действия. Например, мяч на фланге, как должен действовать вратарь? Почему именно так? И так приходится раскладывать каждый компонент игры. Отсюда идёт понимание, что и как тренировать.

Кроме того, у меня есть несколько тренерских лицензий, в том числе лицензия A UEFA, которую ввёл Франс Хук. Это известный в Европе специалист, по сути, создавший систему лицензирования тренеров вратарей.

— Почему на определённом этапе вы выбрали женский футбол, учитывая, что у вас уже был опыт работы с мужскими командами?

— В «Чертаново» было женское отделение, поэтому о женском футболе к тому времени мне многое уже было известно. Когда Сергей Лаврентьев возглавил ЖФК «Чертаново», мы были знакомы с ним уже на протяжении пяти лет. Регулярно общались, обсуждали футбольные нюансы, в том числе из женского футбола. И не секрет, что Сергей Николаевич предлагал мне перейти к нему на работу в женскую команду. Для меня тогда это было немного странно, но после одного из матчей, где неудачно сыграл вратарь женской команды, он в очередной раз предложил мне войти в его тренерский штаб. Несколько лет дружбы сыграли свою роль – я согласился.

Ну а дальше пошло-поехало – в этом же сезоне мы становимся серебряными призёрами Суперлиги и попадаем в Лигу чемпионов.

— Дилетантский вопрос: зачем вратари плюют на перчатки? В чем смысл? Со стороны это похоже на профдеформацию, чем на полезный игровой элемент.

— (улыбается.) Перчатки – это все равно ткань, она может сушиться – от песка или грязи. Из-за этого теряется качество: верхняя часть перчатки твердеет, материал, из которого она сделана, становится менее липким. Не всегда в игре есть возможность полить на перчатки воду, поэтому для этого остается слюна.

— Особенно забавно это смотрится, когда вратарь плюёт на перчатки, а при этом идёт дождь.

— Это уже привычка.

— Работа с вратарями: больше психологическая или физическая подготовка, техника, тактика важнее?

— Будет неправильно говорить, что тот или иной компонент подготовки важнее. Здесь важно учитывать и физические способности игроков во вратарской бригаде: кто-то будет быстрее, кто-то будет медленнее, а кто-то взрывнее. У кого-то лучше идёт игра на перехватах, кто-то за счёт реакции лучше играет на ленточке. Поэтому внутри всегда есть градация.

Безусловно, психология – ключевой фактор. Но к ней должны быть привязаны тактические и физические возможности. Если у вратаря лучший компонент – игра на линии, а по антропометрии у него не самые выдающиеся данные, зачем ему лишний раз лезть в борьбу? Здесь должна быть связь: тактика, то есть принятие решения, в каком эпизоде как действовать – физические возможности – психологическое состояние. Стрессоустойчивость!

— Любое опасное действие или игровой момент для вратаря – это стресс?

— Вблизи ворот – да, конечно. Это с трибуны кажется все просто – почему не поймала, почему не сыграла на опережение? А на самом деле там много нюансов. Безусловно, стресс – один из них.

Если вратарь на тренировках тащит всё, а в игре совершает грубые ошибки – это прежде всего психология. Поэтому и важна роль тренера – подвести вратаря к игре правильно. Можно эти стрессовые ситуации создать и в тренировочном процессе, например, оказать давление на вратаря, чтобы он почувствовал, что его ждет в игре.

— Европейская и российская вратарская школы: есть ли отличия и в чем?

— Есть специфика чемпионатов, есть специфика вратарской техники. Она не сильно отличается, но, например, итальянцы исповедуют игру один на один, когда вратарь должен бросаться в ноги сопернику, гадая направление удара. Главный мировой тренд – блоковая система и стойка.

— Что это значит?

— Как можно дольше устоять на ногах. Так что да, есть своя специфика, есть разницы в подходах.

— У российской вратарской школы есть какая-то отличительная особенность?

— Я не вижу какой-то особенности. Мы стараемся действовать правильно в каждом эпизоде, выбирая наиболее выгодный в данной ситуации вариант. Если даже сравнивать уровень вратарей, который был 10 лет назад и сейчас, то градация вратарей невероятная: от молодых Сафонова и Ломаева до суперопытного Акинфеева. Если взять РПЛ, то в каждой команде есть достойный вратарь со своими определёнными сильными качествами.

— При этом в нашем футболе считается, что позиция вратаря в клубе – почти исключительно российская. Сложно припомнить, кто бы из иностранных голкиперов отыграл много лет в российском клубе. Если не считать Гилерме, который всё-таки не является продуктом российской вратарской школы, сегодня в клубах РПЛ вообще нет вратарей-иностранцев.

— Можно вспомнить Юрия Жевнова в ФК «Москва». В своё время были голкиперы-легионеры и в нашем футболе. С чем это было связано? Вероятно, нашим вратарям не доверяли из-за того, что они хуже играли ногами. А это один из важнейших компонентов игры современного вратаря.

— Сейчас с этим компонентом у наших вратарей стала заметно лучше?

— Появился единый подход к работе с этим элементом. Есть общий чат в одном из мессенджеров, который создал Виталий Кафанов (тренер вратарей в национальной мужской сборной России и ФК «Ростов» – прим. пресс-службы) и который объединяет около 300 тренеров вратарей. Это помогает и общаться, и формировать общее понимание процесса. Да, у всех могут быть разные тренировки, но принцип будет один и тот же.

— Как раз о нюансах вратарской игры. Вратарь должен прыгать даже за безнадежными мячами, а не провожать его взглядом?

— Моё правило – прыгаем за каждым мячом, но не доводим до абсурда. Если мяч летит в 10 метрах от ворот, прыгать за ним не имеет смысла. Другое дело – если мяч летит в створ или в метре от него, в любых случаях, когда есть опасность. Объясняю просто – это привычка. Прыгать за мячом должно стать привычкой. Сейчас ты можешь прыгнуть 10-20-30 раз и не достать этот мяч, а в игре ты прыгнешь уже по привычке, на интуиции и вытащишь. Поэтому я за то, чтобы прыгать за каждым мячом. Даже если мы не успеваем за ним, мы потом сможем по нашим действиям разобрать, в чем причина этой ошибки. А если вратарь не прыгает, разобрать момент и понять причины ошибки очень сложно.

— Какое умение для вратаря ценнее – играть ногами или на линии?

— Должна быть совокупность. По статистике 75 процентов времени матча вратарь играет ногами, поэтому выбора «ноги или руки» быть не должно по определению. Вратарь должен играть ногами на уровне полевых, а может и лучше.

— Современный вратарь просто обязан хорошо играть ногами?

— Безусловно. Для примера – в заключительном контрольном матче перед стартом сезона (с «Подольчанкой», 8:1 – прим. пресс-службы) вратари коснулись мяча руками два раза, ногами – 17 раз. Логичный вопрос – должен вратарь играть ногами? Ответ: он обязан это делать.

— Но ведь это зависит и от уровня соперника.

— Зависит. Но ниже 60 процентов действий вратаря ногами ни в одном матче не будет. А в среднем – это показатель составляет 75 процентов.

— О вратарских подключениях в атаку на последних минутах. Имеет ли это смысл?

— Знаю, что Виталий Витальевич (Кафанов – прим. пресс-службы) это тренирует. Мы тоже это делаем. У нас не везде получается задействовать полевых игроков для выполнения определённых упражнений, поэтому часто бывает, что на тренировке вратари становятся нападающими. Один играет в воротах, если мы тренируем подачи с флангов и действия по их отражению, двое остальных играют как нападающие.

— Что это даёт?

— Как минимум одного лишнего игрока при стандартном положении, причем бесконтрольного. Это и численное преимущество, и преимущество в воздухе, потому что, как правило, вратари – высокие игроки. Ещё один важный момент – это создает сложности для обороняющейся команды, которая оказывается не готова к игре против вратаря в своей штрафной площади. Приходит вратарь, а взять его некому. Персонально держать его будет сложно.

— Как ВАР влияет сегодня на игру вратаря? И влияет ли?

— А как она может повлиять на игру вратаря?

— Например, нивелирует вратарское правило всегда играть момент до конца.

— ВАР может влиять на результат. Есть нарушение в штрафной, был пенальти – ВАР это увидит и подскажет. И для вратаря это совсем не плюс. А вот фиксация с помощью ВАР офсайда – это уже большой плюс для вратаря. Раньше большое количество голов забивалось из офсайда. Но влияет ли это в целом на игру вратаря? Думаю, что нет.

— За что вы сейчас отвечаете в «Динамо»?

— За подготовку вратарей, селекцию вратарей в академии, стандартные положения в атаке и обороне, а также за аналитику – игры нашей команды и соперников. Объем работы серьёзный.

— У нас в игре с «Подольчанкой» 4 гола пришли со «стандарта». Девчонки все правильно делают?

— Если забили гол, значит всё делали правильно. Естественно, есть наигранные вещи, правила, которые мы ввели в команде. В этой игре они сработали, и в целом могу сказать честно: девочки выполняют то, о чём мы их просим. Начиная с подающих и заканчивая завершающими голевые моменты.

— Какие технологические вещи вы используете в своей работе, учитывая тот объем аналитики и информации, который вы получаете?

— Конечно, есть специальные программы для аналитики, которые нам помогают. Если раньше я часто пользовался Wyscout, InStat, то сейчас они скорее в помощь. А в основном – встроенные программы, такие как Tactic Pro. Стараемся пользоваться максимально всем возможным, чтобы совершенствоваться.

— Для аналитики игры вратарей используются эти же программы?

— Нет лучшего источника информации для вратаря, чем видеозаписи. Если рисовать анимацию для полевых игроков имеет смысл, потому что это тактические вещи, то сделай анимацию для вратаря, и она станет бессмысленной.

— Почему?

— Потому что лучший анализ для вратаря – это смоделировать игровую ситуацию вживую на тренировке.

— Возвращаясь к вопросу психологии вратарей. Сильно выбивает из колеи ситуация, когда голкипер всю игру стоит у себя в штрафной, получает первый удар в створ и сразу гол?

— Здесь есть разделение у вратарей. Мы часто видим вратарей в «нижних» командах, которые занимают места в нижней части турнирной таблицы. У таких вратарей всегда много работы: им часто бьют, они много отбивают, спасают, поэтому большая часть пропущенных голов просто забывается. Есть вратари, которые выступают за ведущие команды. Там у тебя будет один эпизод и тебе надо с ним справиться.

Это вопрос психологии – насколько ты готов быть в полной концентрации 90-95 минут матча?

— Тогда о критериях оценки вратарской игры. Какие цифры смотрите в первую очередь?

— Опять же цифры трудно смотреть. Например, InStat может засчитать ввод мяча как минус вратарю, потому что в итоге единоборство выиграл соперник. Но для вратаря это будет правильное действие. Поэтому привязываться к цифрам не нужно.

— Тогда какие критерии, что оценивается?

— Видеоанализ действий вратаря. Например, есть правила по направлению мяча, куда и для чего вратарь должен его направлять в зависимости от тактики команды. Соответственно я оцениваю, правильно ли он делает то, что мы у него просим и то, что нужно команде. Вратарь не может существовать отдельно от команды. С него начинаются все атаки, если мы снова вспоминаем про игру ногами. И на нём же заканчиваются атаки соперника.

Поэтому на тренировках должны отрабатываться те вещи, которую улучшают игру команды в целом, а не отдельного вратаря.

— Правило «нельзя отдавать мяч вратарю, если он в створе ворот» действует до сих пор?

— Есть стереотип у главных тренеров, что нельзя отдавать. Мы как тренеры вратарей перестали этого бояться, потому что мы уделяем этому внимание. Это раньше вратари не играли ногами, поэтому было много ошибок. Да, какие-то риски есть, что вратарь не примет мяч, но они минимальные. Один процент.

— Безнадежный вратарь для вас – это кто?

— Полевой игрок (смеётся). Если мы говорим о профессиональном футболе, то существует градация: первый-второй вратари, которые готовы играть в любой момент, третий-четвертый – те, кто ждут своего шанса. Как правило, это вратари с большой перспективой играть в основном составе.

— Спрошу по-другому. На какие качества вы обращаете внимание в первую очередь?

— Те, с кем я работаю, знают одно правило. Для меня самое главное – это желание. Желание не просто тренироваться, а развиваться. Каждый день – это конкретный урок, когда мы проходим и изучаем что-то конкретное. И здесь я смотрю на развитие – насколько вратарь прибавляет, либо он просто отбывает свой номер. Со вторыми я заканчиваю работать.

— Под развитием вы имеете в виду обучаемость, способность к обучению?

— Совершенно верно. Любой человек способен обучаться, вопрос только в том, может ли он заставить себя обучаться или нет. Вот это и есть желание. Если есть желание развиваться, человек сделает всё, чтобы научиться этому. Ученики должны взять максимум от своего учителя, какой бы он ни был.

— Сейчас в мировом футболе почти нет вратарей-эксцентриков типа Бартеза, Вальдеррамы, Оливера Кана. Это связано в том числе с работой тренеров вратарей?

— Сегодня футбол – это большой бизнес. Но дело не только в деньгах. В первую очередь это высочайший профессионализм современных вратарей, которые не позволяют себе таких выходок. Во-вторых, роль вратаря в команде сегодня. Все понимают важность этой позиции, которая является ключевой в игре любой команды. Ни один турнир не выигрывается с плохим вратарем!

Мы не говорим о важности голов, забитых нападающими, вопрос в том, сколько спас вратарь и как он помог команде.

— Известно, что лучший вратарь ХХ века Лев Яшин курил. Сейчас такое возможно?

— Джанлуиджи Буффон курил и до сих пор, наверное, курит и играет в «Парме». Тем не менее, можно уверенно сказать, что нынешнее поколение футболистов стало лучше к себе относиться. Они понимают, что карьера игрока не такая уж и долгая. Отсюда более профессиональное отношение к своему здоровью.

— Есть ли разница между вратарём-женщиной и вратарём-мужчиной?

— В тактическом плане ничем не отличаются. В плане психологии – тоже в меньшей степени. У девушек, как и у мужчин, есть те, кто справляются с психологическим давлением, и те, кто не его не выдерживают.

Весь вопрос лишь – в физических данных. Конечно, женщины уступают. Они чуть медленнее, их антропометрия чуть ниже. Если говорить о росте, то средний рост вратарей-мужчин – 190 см, то у девушек – 181. Это статистика по игрокам, выступавших на чемпионатах мира и Европы. Это приличная разница, которая играет свою роль. Ворота-то одни и те же, как и мяч, а рост ниже на 9 сантиметров.

— Этим можно объяснить крупные, разгромные счета в женском футболе, которые часто в нём случаются?

— Кстати, этого уже меньше. Если вспомнить, что было ещё 10 лет назад, когда увидел первый женский матч – «Чертаново» выиграло у какой-то команды под 20:0. Сейчас такие результаты случаются всё реже. Если даже взять Лигу чемпионов в этом сезоне, не так и много там крупных счетов.

— С чем это связано?

— Вы уже упомянули тренера вратарей в мужской сборной России Виталия Кафанова. В чем главная фишка его работы с вратарями?

— Я был у него на стажировке в «Ростове». Команда готовилась к игре с ЦСКА, но Валерий Карпин разрешил поработать в команде, как это ни удивительно (улыбается). Кафанов – человек, который уделяет внимание деталям, любым мелочам. Какому-то вратарю покажется, что это ерунда. Но одна нога впереди, другая – чуть сзади, и ты готов к старту. Вот она мелочь! Один тренер это не заметит, другой это увидит, и это даст разные результаты. И этим и отличаются топ-вратари, они эти мелочи делают.

У Виталия Витальевича нет вот этих «красивых» тренировок, как мы сейчас много видим в интернете – конусы, палки, здесь прыжки, там кувырки. У него достаточно всё просто, а главное – это игра. Вот есть эпизод игры, и он его тренирует, отрабатывает. Плюс он доводит до совершенства технику вратаря, что потом помогает в игре.

— И в мужской, и женской сборной вратарские бригады состоят из представителей совершенно разных поколений, по крайней мере, по возрасту. Как тренер вратарей должен выстроить работу, чтобы найти подход, условно, и к опытному Шунину, и к молодому Сафонову?

— У меня есть правило: вышли на поле четыре вратаря, буду относиться к ним одинаково. С теми же требованиями, с теми же подсказами и помощью, которая им нужна. И неважно, кому там сколько лет – 35 или 18. В женской сборной такая же ситуация: у нас есть Юлия Гриченко и Эльвира Тодуа, которым за 30, а есть Таня Щербак и Диана Пономарёва, которым чуть за 20.

Никакой разницы, работаем все одинаково. Наша задача – подготовить вратаря к конкретной игре.

— Чем работа в сборной отличается от работы в клубе?

— Время на подготовку. В сборной его нет. Бывает и такое, что команду надо подготовить к игре за три дня, а мне за три дня надо подготовить вратаря. В такие сжатые сроки очень сложно всё уместить.

— Юрий Красножан всю свою карьеру был тренером мужских команд, в том числе знаменитой второй сборной России. Теперь он работает в основной женской сборной России. Насколько сложно ему даётся переход из мужского футбола в женский?

— А в чём разница? Разница только в физических возможностях игроков. Если мужчина будет выбегать 30 метров из четырёх секунд, то женщины – после четырёх. Вот и вся разница – в скорости. Тактически ничего меняется, это тот же самый футбол. Только мяч летит чуть медленнее.

— А как же вратарский юмор? Шутки в мужском коллективе применимы и в женском?

— Да, в этом плане надо было немного перестроиться (улыбается). Но ты привыкаешь, и появляется свой определённый юмор. Это всё зависит от тренера. Моя задача – создать такую атмосферу, чтобы вратарям было комфортно заниматься, и снять с них излишнее давление. Каждый вратарь должен помогать своему коллеге, борьбы за конкуренцию быть не должно. Если вы соперничаете, то не будет развития. А если вы друг другу помогаете, вы вместе развиваетесь.

Но для этого всегда нужен баланс – где-то надо расслабить, а где-то напрячь.

— Поэтому вратарей считают отдельной кастой в футболе?

— Если люди хотят так думать, пусть так и думают. В реальности такого нет. Да, на футбольном поле мы тренируемся отдельно, но в жизни никакого разделения нет. Нет такого, чтобы мы были отдельно. На поле можем быть отдельно, а точнее – полевые отдельно от нас (смеётся).